Неточные совпадения
«
Мама хочет переменить мужа, только ей еще стыдно», — догадался он, глядя, как на красных углях вспыхивают и гаснут голубые, прозрачные огоньки. Он
слышал, что жены мужей и мужья жен меняют довольно часто, Варавка издавна нравился ему больше, чем отец, но было неловко и грустно узнать, что
мама, такая серьезная, важная
мама, которую все уважали и боялись, говорит неправду и так неумело говорит. Ощутив потребность утешить себя, он повторил...
— Видите,
мама?
Слышите? — указала ей на меня Лиза.
От
мамы я уже
слышал, что она раза два заходила во время моей болезни и что очень интересовалась моим здоровьем.
Версилов вернется к
маме, а перед нею мне стыдиться нечего; ведь я
слышал же, что они там с Версиловым говорили, я стоял за портьерой…
— И хорошо сделали, потому что, вероятно, узнали бы не больше того, что уже
слышали от
мамы. Городские слухи о нашем разорении — правда… В подробностях я не могу объяснить вам настоящее положение дел, да и сам папа теперь едва ли знает все. Ясно только одно, что мы разорены.
И разве он не видал, что каждый раз перед визитом благоухающего и накрахмаленного Павла Эдуардовича, какого-то балбеса при каком-то посольстве, с которым
мама, в подражание модным петербургским прогулкам на Стрелку, ездила на Днепр глядеть на то, как закатывается солнце на другой стороне реки, в Черниговской губернии, — разве он не видел, как ходила мамина грудь и как рдели ее щеки под пудрой, разве он не улавливал в эти моменты много нового и странного, разве он не
слышал ее голос, совсем чужой голос, как бы актерский, нервно прерывающийся, беспощадно злой к семейным и прислуге и вдруг нежный, как бархат, как зеленый луг под солнцем, когда приходил Павел Эдуардович.
— Знаю, знаю, — сказала она, — я очень рада.
Мама об вас тоже много
слышала. Познакомьтесь и с Маврикием Николаевичем, это прекрасный человек. Я об вас уже составила смешное понятие: ведь вы конфидент Степана Трофимовича?
Затем, прежде всех криков, раздался один страшный крик. Я видел, как Лизавета Николаевна схватила было свою
мама за плечо, а Маврикия Николаевича за руку и раза два-три рванула их за собой, увлекая из комнаты, но вдруг вскрикнула и со всего росту упала на пол в обмороке. До сих пор я как будто еще
слышу, как стукнулась она о ковер затылком.
— Уверяю вас, что это
мама нарочно, — нашла нужным объяснить Шатову Лиза, — она очень хорошо про Шекспира знает. Я ей сама первый акт «Отелло» читала; но она теперь очень страдает.
Мама,
слышите, двенадцать часов бьет, вам лекарство принимать пора.
—
Мама живет на Песках… Она получает небольшую пенсию. Раньше я работала на магазин… Когда будете в Петербурге, непременно заверните к нам.
Слышите: непременно…
—
Мама!
мама! ножки устали, ой,
мама! — кричит ребенок, а мать идет, будто не
слыша его плача. Не то это с сердцов, не то с усталости, а может, с того и с другого.
Треплев. Да, я
слышу маму.
«Правда ли, правда ли,
мама, — спросила я ее, — этот бука пахучий (так я звала Ивана Матвеича) мой папа?» Матушка испугалась чрезвычайно, зажала мне рот… «Никогда, никому не говори об этом,
слышишь, Сусанна,
слышишь — ни слова!..» — твердила она трепетным голосом, крепко прижимая мою голову к своей груди…
На другое утро, рано, я пошла на кладбище. Май месяц стоял тогда во всей красе цветов и листьев, и долго я сидела на свежей могиле. Я не плакала, не грустила; у меня одно вертелось в голове: «
Слышишь,
мама? Он хочет и мне оказывать покровительство!» И мне казалось, что мать моя не должна была оскорбиться тою усмешкой, которая невольно просилась мне на губы.
Каренин (выходя).
Мама, милая. Я все
слышал. Я ожидал этого: вы полюбили ее. И все будет хорошо.
Лариосик. Здравствуйте, Николай Васильевич, я так много о вас
слышал. (Всем.) Вы удивлены, я вижу? Позвольте вам вручить письмо, оно вам все объяснит.
Мама сказала мне, чтобы я, даже не раздеваясь, дал вам прочитать письмо.
Пётр (осторожно подходя к матери).
Мама, прости меня, я
слышал, что говорила эта женщина… не всё, но
слышал… ты не сердись…
Вера.
Слышишь,
мама? Вот дрянь Петька!..
Мама, пригласи его к нам, хорошо?
А мне тогда,
мама, что?» — уже дятлом надалбливала Ася, не давая мне
услышать ответа.
Услышав этот крик,
мама радостно крестится у себя в спальне.
Я видела сквозь слезы эти простодушные, любящие лица,
слышала искренние пожелания «доброй панночке» и, боясь сама разрыдаться навзрыд, поспешно села в бричку с
мамой и Васей.
Горькие слезы хлынули из глаз девочки. Она бросилась на пол с громким рыданием, звала
маму, няню, Павлика, как будто они могли
услышать ее за несколько десятков верст. Разумеется, никто не приходил и никто не откликался на её крики. Тогда Тася вскочила на ноги и, подбежав к плотно запертой двери, изо всей силы стала колотить в нее ногами, крича во все горло...
— Прощай, — произнесла
мама, и Тасе показалось миг, что она
слышит прежние мягкие и ласковые нотки в голосе матери, — прощай, моя девочка, — снова ласково проговорила Нина Владимировна, обнимая Тасю, — старайся вести себя хорошенько и хорошо учиться.
— Нет! Нет! Ни за что! Там ждут побои и муки, a здесь, кто знает, может быть, я встречу кого-нибудь, кто укажет мне дорогу на вокзал. Упрошу посадить меня в поезд и довезти до нашего города, где пансион. A оттуда к
маме! К милой, дорогой
маме, чтобы уж никогда не разлучаться с ней, никогда не огорчать ее дурными, злыми выходками… Никогда! Ты
слышишь, Господи! — прошептали посиневшие от холода губы девочки, и она подняла исполненный мольбы взор к небу.
И вмиг девочку неудержимо потянуло увидеть свою
маму,
услышать её милый голос, почувствовать на своем лице её нежный поцелуй. Впервые тяжелое раскаяние сильно и остро захватило маленькую душу Таси, заполнив собой все её уголки. И тот мальчик, поминутно глухо кашлявший и хватавшийся за грудь, вдруг стал ей дорогим и близким. Их общее горе приблизило его к ней.
Как-то раз, лежа в своей постельке с закрытыми от подступавшей дремоты глазками, я невольно
услышала разговор
мамы с отцом.
Мы как будто получали воспитание демократическое, папа и
мама не терпели барства, нам очень часто приходилось
слышать фразу: «Подумаешь, какой барин!» К горничной нам позволялось обращаться только за самым необходимым. Но, должно быть, общий уж дух был тогда такой, — барство глубоко держалось в крови.
Папа разговаривал с
мамой. Я
услышал: «Плещеевы», «Маша». Мы прислушались.
Пел я романс так часто и с таким! чувством, что
мама сказала: если она еще раз
услышит от меня эту песню, то перестанет пускать к Плещеевым.
— Добрый вечер, Николай Ильич! —
услышал он детский голос. —
Мама сейчас придет. Она пошла с Соней к портнихе.
Георгий Дмитриевич. Пусти, тебе говорю. Руки прочь! — как ты смеешь мешать. И что это вы, господа, воображаете, кто вам дал право здесь распоряжаться? Этот дом мой,
слышишь? И детские пустые — мои, и вот это пустое (бьет себя в грудь) — мое. А,
мама! Ты это откуда? Что это ты тащишь? Смотрите, она что-то тащит.
—
Мама, дай воды! —
слышит он голос сына.
—
Мама, не смейся так! — проговорила Ирена. — Мне это тяжело
слышать.
— Оставьте,
мама, этот разговор, я люблю Зину как сестру, не более,
слышите, не более…
— Потом, о, потом… — продолжала молодая девушка, краснея, — я видела себя… Это так странно,
мама, не правда ли? Во сне иногда видишь себя, как будто помимо нас самих существует второе «я», которое смотрит на то, что мы делаем,
слышит то, что мы слушаем, и говорит: Я видела себя… Я шла по зале, одетая в белое, с венком померанцевых цветов на голове и таким же букетом на груди, покрытая фатой…
— Да я ничего не знаю… Только, когда входила к
маме в будуар,
слышала конец разговора. Папа сказал: «Не говори, она просто красавица», а
мама на это ему: «Стыдись, у тебя дочь-невеста». При мне разговор не продолжался, но
мама с тех пор не в духе.
— Именно,
мама! — воскликнула нервно Ирена. — Ты сделала вечер по случаю моей свадьбы… К тому же я вокруг себя
слышала шепот: «Вот жених… князь»… Я выходила замуж за князя… Только я не разобрала его фамилии… В толпе говорили: «Как жаль, что он умер!».
Много раз он заставал
маму плачущей где-нибудь в уголке в гостиной или в спальне; детская его рядом со спальной, и однажды ночью, почти на рассвете, он
слышал страшно гневный и громкий голос отца и плачущий голос матери.